30 июня на 69-ом году жизни скончался народный артист России Виктор Проскурин. 4 июля в Театральном институте им. Б.Щукина, где он учился, прошла церемония прощания, которую ценой невероятных усилий, вплоть до обращения к Путину, пробила жена актера Ирина Хонда.
Природа дала Виктору Проскурину огромный талант, но в театральный институт он поступил не с первой попытки, а в Щукинское училище – со второй. На том этаже, где с ним прощались, установлен щит, посвященный выпускникам 1973 года. На нем – сам Виктор Проскурин и его однокурсница, ставшая женой.
В 10 утра было совсем мало людей. Больше журналистов, чем коллег. Жена Виктора Алексеевича и его близкие из-за этого очень переживали. Невероятными стараниями им удалось добиться публичного прощания. Многие актеры и режиссеры, ушедшие чуть раньше, не имели такой привилегии.
Мы поговорили с Ириной в самом начале траурной церемонии, а потом она уже сцены, произнесла 12-минутную речь, постоянно взмахивая руками, потому что они немели. Вот что она рассказала о последних страшных днях своего мужа
– Все произошло неожиданно. Когда болезнь имеет необратимый процесс, каждый раз кажется, что критический момент не последний. Но получилось так, что этот оказался последним. Меня не пускали в реанимацию. Неизвестно, что было бы, если бы Витя был не один. Самой важной в таких ситуациях тактильности, к сожалению, у него не было. Я предпринимала титанические усилия, чтобы попасть к нему, вплоть до того, чтобы хотела устроиться в больницу на работу. Мы общались, когда Витя мог говорить по вотсапу. За неделю до смерти ему уже телефон не давали. Но нельзя было не пускать в реанимацию
– Он понимал, что уходит? Сделали ли какие-то распоряжения?
– Каждый выбирает способ, как умереть. Видимо, такому публичному человеку, как он, который всю жизнь был под прицелом камер, нужны было 40 дней тишины. По словам врачей, Виктор ушел легко, без страданий. Просто уснул. Его душа выбрала такой способ одиночества. О последнем дне он говорил, смеясь: «Только пепел, никакой тушки». Я ждала завещания, но в нем не оказалось информации по поводу того, как его захоронить. И мы его хороним по-христиански.
– Как удалось организовать церемонию прощания?
– Проблемы были колоссальные. Слово «протокол» я буду ненавидеть всю оставшуюся жизнь. Надо было за два дня согласовать акт публичного прощания. Если будет мало людей, это не означает, что Виктора Алексеевича не любят и не знают. Виной всему протокольные препоны, из-за которых мы упустили время, не информировали людей о церемонии прощания. Но люди пишут много добрых слов в фейсбуке. Под моим постом – более четырех тысяч комментариев. Спасибо всем, кто откликнулся на нашу беду и открыл свое сердце, пренебрег протоколом. Я потратила столько сил, чтобы пробить систему. Как можно не пустить в реанимацию! Как можно было это запретить? Рестораны работают. Люди гуляют. Двойные стандарты должны перестать существовать. В списке тех, кто помогал, будет до 50 человек. Кто смог не то, что нарушить протокол, но изменить его.
Со сцены, когда церемония прощания близилась к финалу, Ирина Хонда опять вспоминала, какими трудными были для ее мужа последние дни, как на четвертый день его пребывания в больнице «люди в скафандрах» дали ему телефон, и она смогла увидеть мужа. Все, что тогда происходило, все равно что « новости с фронта».
– Потом ему стало легче. Потом ему было совсем хорошо. Потом он внезапно исчез. Телефон оказался выключен. Он во второй раз оказался в реанимации, и связи не было совсем. Но я девушка настырная. Мне нельзя говорить: «Нет». За день до смерти доктор дал ему трубку. Но я уже по голосу понимала, что Витя не здесь, что он уже сделал переход «туда».
Мне сказали, что в нашем городе не разрешены культурно-массовые мероприятия. Мне пришлось договариваться с системой и перестать с ней воевать. У меня 38-ой генный ключ. Я воин. Но я воин света. И система отступила.
Спасибо Виктору Алексеевичу, что он заставил всех нас открыть наши сердца. Слова «нарушить протокол» я буду помнить всю жизнь. Протокол – это мертвое слово. А мы все живые. Нельзя жить по протоколу. Нам надо объединяться, когда есть опасность, а не разъединяться. Пока есть любовь и благородство, мы будем оставаться людьми, а не частью системы. Перестаньте бояться люди. Станьте людьми. Я обращалась к Путину. Почему вы заставили меня в эти два дня совершать столько неимоверных усилий?
Я дала слово, что артист будет на сцене. Виктор закончил Щуку. Здесь он и закончит свой путь. Я сдержала свое слово. Спасибо Вите за то, что он заставил нас перестать бояться. Я люблю тебя, дорогой и буду помнить всегда. Ты был моим мужем, ты был моим другом, ты был моим учителем. Это был хороший, добрый и веселый человек. Те, кого он обидел, простите. Он это делал не со зла. Он так защищался. Я поняла, что живу с гением. Непризнанным. Непризнан его гений только потому, что у него был тяжелый характер. Но тяжелый характер у него был, потому что он так защищался. Я никогда не буду вдовой Проскурина. Я всегда буду женой Проскурина. Как бы моя жизнь дальше не сложилась.
